В.В.Дежкин,

д. б. н., профессор

Желаемое и реальность

О праве человека на лишение жизни животных

Концептуальные основы

 

Преамбула

Прежде чем приступить к обсуждению деликатной и болезненной проблемы «человек – животные», необходимы существенные оговорки. Первая – конечность жизни, неизбежность смерти. Банальная истина, которую почти никто не решается без оглядки применить к себе. С позиций экологии смерть организмов – обязательное звено в биологическом круговороте вещества и энергии. Без смерти не было бы вечного движения и обновления жизни. Эколог не может рассматривать судьбы животных без признания и глубокого понимания сущности этого биологического события.

Да, жизнь можно продлить, и это весьма желательно с субъективной (отчасти и с общественной) точки зрения. Но конец всякой жизни всё-таки неизбежен.

Вторая оговорка – почти все земные цивилизации основаны на постоянном убийстве домашних и диких животных. Мы – цивилизация хищников, мясоедов. Для удовлетворения опосредованного заказа общества, в формировании которого участвуют (и пользуются его плодами) даже самые гуманные его члены, ежегодно выращиваются и забиваются сотни миллионов домашних животных, включая, естественно, и птиц, отстреливается и отлавливается огромное количество дичи и рыбы. Участники гуманных дискуссий, за исключением чистых вегетарианцев (по отношению к ним существует особая система аргументации), не имеют права забывать об этом обстоятельстве.

И всё-таки забывают. Выступают в роли гуманистов-защитников животных, наслаждаясь в промежутках между дискуссиями разнообразными деликатесами из мяса и рыбы...

Общественные события последних десятилетий развиваются в неблагоприятном направлении. Грядущий глобальный экологический кризис становится реальностью, которую никто не осмеливается оспаривать, различаются лишь его временные оценки. Под влиянием разнузданного телевидения быстро падает моральный уровень общества, цена человеческой жизни. Всюду мы видим кровь и насилие. В таких условиях мысли порядочной части общества устремляются к реальной, достижимой гуманности. Нельзя защитить человека? Но животные, безвинные животные, они то почему и зачем должны страдать от человеческой жестокости?! Защита животных – вот он желанный выход гуманным чувствам человека!

Есть прекрасный идеолог, зримо и эффектно подкрепляющий эти чувства, – великий гуманист А. Швейцер, провозгласивший право на жизнь всему живущему, начертавший на своём знамени лозунг благоговейного отношения к жизни. Есть сотни продолжателей его учения. И вот, чаще всего из искренних побуждений, из глубокой жалости к страдающим животным, но на чисто эмоциональной основе, без знания традиций, экологии, экономики и понимания истинных последствий своих поступков, люди начинают действовать.

Крайние действия в защиту животных

Участники антипушных кампаний поджигают меховые магазины, преследуют на улицах людей, одетых в естественные меха, оскорбляют и унижают их, портят их одежду.

Противники охоты вообще требуют её безусловного закрытия, готовы взять под полное покровительство всех охотничьих зверей и птиц, невзирая на их численность и роль в природохозяйственных сообществах, протестуют даже против великолепных традиционных охот – парфорсной во Франции и гонной на лисиц в Англии.

Защитники диких и беспризорных собак в городах всячески мешают обоснованной регуляции их опасно высокой численности, предлагают дорогостоящие, особенно для нищей России, и – в конечном итоге – экологически и экономически неэффективные методы их стерилизации.

Потерявшие представление о дозволенном для порядочных людей скандинавские веганы (крайняя форма вегетарианцев) врываются на частные звероводческие фермы и «освобождают» тысячи содержащихся в шедах цветных норок, обрекая их на скорую гибель, а фермеров на разорение.

Возникают, становятся всё более обычными личные «гуманные» трагедии. Сердобольная женщина спасает от гибели, подбирает беспризорную кошечку (собачку), выхаживает её, вкладывает в неё душу, делая равноправным членом семьи. Когда у питомицы появляется потомство, не считает себя вправе отдать его в чужие руки. Или подбирает очередных жертв общественной черствости. Семья множится, растёт. Множатся и протесты справедливо возмущённых соседей. Но женщину захлёстывают псевдогуманные чувства, благополучие четвероногих питомцев становится для неё важнее благополучия соседей. В финале этого трагического пути – былая добрая женщина, ныне до предела обозлённая и полная ненависти к «жестокому» человечеству, желающему гибели её четвероногому семейству. А безнадзорные животные, повинуясь природным инстинктам, всё продолжают размножаться. И сердобольные женщины, не ведая неминуемого трагического финала, всё продолжают подбирать их на просторах городских джунглей...

И так повсюду, во многих сферах природопользования, во многих стра­нах и городах, во многих человеческих семействах. Притом, что миллионы домашних животных продолжают уничтожаться на бойнях. Притом, что псевдогуманисты ничему не учатся, не знают поучительного опыта лет минувших и жизненного опыта других людей.

 

Поучительный опыт прежних лет

А поучиться есть чему (вспомним лишь сравнительно недавнее прошлое). Бобры. В США, в конце 20-х годов прошлого столетия, после длительного запрета (на континенте их сохранилось не более 10 тыс.) численность этих удивительных зверей стала восстанавливаться. Ареал неуклонно расширялся, плотины бобров появлялись всё на новых водоёмах. Зоологи, охотоведы, люди, влюблённые в природу, радовались: бобр, жертва жестокого преследования в прошлом, возвращается! Возникали комитеты, общества по защите этих животных.

Звери, однако, повели себя довольно неожиданно. Их плотины возникали в самых неподходящих для человека местах и вызывали настоящие затопления. Под водой оказывались большие участки ценного строевого леса, пойменные луга, отрезки дорог. Звери нападали на сады и огороды, лишая их владельцев части урожая. Пора было принимать соответствующие меры, снижающие ущерб, но действовала инерция. Никто не решался поднимать руку на чуть было не исчезнувшего зверя. Особенно энергично протестовали против отлова бобров дамские природоохранные общества. На континенте появилась, как её назвали сами американцы, серьёзная «бобровая угроза».

Чем же всё закончилось? Понадобились десятки лет для того, чтобы приучить общественное сознание к мысли: опасность для бобра как для биологического вида позади, есть основания считать его обычным промысловым зверем и вести регуляцию его численности, (то есть научно обоснованный нормированный промысел) на общих принципах. Финал? Численность бобра в Северной Америке сейчас определяют в 5-9 миллионов (у нас – 250-300 тысяч) особей. Ежегодно трапперы получают 700-800 тысяч бобровых шкурок без ущерба для популяций этого зверя. Почти исчезли конфликты между бобром и человеком. При возникновении они легко разрешаются путём удаления вредящих зверей. Верх взяла не тактика слепой абсолютной охраны вида, а тактика охраны через разумное использование...

И ещё одна, широко известная среди экологов, история: так называемая Кайбабская трагедия. В штате Аризона, в национальном заказнике Гранд-Каньон площадью около 400 тысяч гектаров, занимались скотоводством. Но вот в нём появились чернохвостые олени, охота на которых была запрещена. Домашний скот и олени выпасались в одних и тех же угодьях. С ростом численности оленей увеличивался суммарный пресс животных на растительность заказника. Стали разрушаться почвы, возникли эрозионные процессы. Но трогать оленей не разрешали, руководствуясь гуманными соображениями. В конечном итоге их стало более 30 тысяч! Разразился экологический кризис местных масштабов, были разрушены коренные экосистемы, пострадали сельское, лесное, охотничье хозяйства. Олени вырождались, гибли от болезней и бескормицы, страдал домашний скот. На решение рукотворной проблемы понадобилось 30 лет. Лишь в 1955 году поголовье оленей снизили более чем в два раза, открыли регулярную охоту на них и постепенно привели численность домашних и диких животных в соответствие с кормовой ёмкостью угодий. Проблема была решена. Но ценой больших многолетних и абсолютно не обязательных потерь (кстати, сейчас в США около 35 млн «белохвостиков» и «чернохвостиков», гораздо больше, чем за всю историю страны. На них энергично охотятся, добывая миллионы животных, но определённые проблемы, как мы увидим ниже, такая сверхчисленность всё же создаёт)...

Итак, необходимость вмешательства человека во взаимодействие природы и общества несомненна. Не будем пока говорить о промысле (охоте), назовем его (вмешательство) регуляцией. Искусственной РЕГУЛЯЦИЕЙ. И запомним это слово. В наше время оно становится знаменем разумного участия человека в процессах, возникающих в природно-хозяйственных системах, лишённых возможностей полной естественной саморегуляции...

Каковы же возможности общества удовлетворить требования последователей А. Швейцера и уменьшить масштабы истребления и мучения животных, опираясь на благоговейное отношение ко всякой жизни?

 

Животноводство

Начнём наш анализ с наиболее болезненной части проблемы, с отношения к сельскохозяйственным животным. Здесь наша совесть, наши гуманные чувства оказываются задетыми наиболее сильно. Мы не просто лишаем жизни сотни миллионов млекопитающих и птиц. Мы предаём животных, вверившихся человеку, получающих корм из его рук, часто приручённых им и доверяющих ему. Виден ли какой-либо просвет в этой глухой стене? На наш взгляд, нет. Отказ от выращивания и забоя домашних животных означает коренной пересмотр трофической парадигмы, которой ныне руководствуется человечество, колоссальные перемены в сельскохозяйственном производстве, затрагивающие жизненные интересы огромного числа людей, неисчислимые экономические потери. Человечество не готово к этой революции, затрагивающей основы образа жизни почти всех людей. Не воодушевит нас и пример Индии, где дороги переполнены мешающими всем голодными коровами...

Но, быть может, существуют объективные причины, которые постепенно заставят нас отказаться от услуг животноводства? Ведь, как известно экологам, растительноядные животные находятся на второй ступени трофической пирамиды, при формировании их биомассы теряется в среднем 90 процентов энергии первого трофического уровня. Не выгоднее ли людям использовать теряемую биомассу непосредственно в пищу, чем скармливать её домашним животным?

Таким вопросом задались в начале 60-х годов известные бельгийские учёные, авторы прекрасной книги «Биосфера и место человека в ней», А. Дювиньо и М. Танг. Они много размышляли о будущем человечества и, в связи с возникшими трудностями в обеспечении пищей всех людей, их внимание привлекла такая пищевая «рокировка». Более того: они не исключали, что в будущем, быть может, придётся избавиться от садов, чайных плантаций, виноградников, отдав занимаемые ими земли под выращивание пищевого зерна.

Но, усомнились учёные, «так ли уже легко откажутся цивилизованные люди от сокровищ, предлагаемых им садоводством, от всевозможных плодов и овощей? Отвернутся ли они по доброй воле от своих гастрономических утех, изобилия мяса, рыбы или различных ракообразных? Если, как часто говорят, бифштекс определяет высоту нашей цивилизации, то приветливый приём менее утончённых и даже синтетических продуктов весьма сомнителен».

В рассуждениях уважаемых экологов, добавим мы, есть существенный изъян. Многие домашние растительноядные животные не являются пищевыми конкурентами человека. Они трансформируют огромную первичную продукцию лугов и пастбищ, не потребляемую человеком, в мясо, молоко, шкуры, шерсть, совершенно не ущемляя наши интересы. Северные олени превращают в полезный для человека продукт колоссальную биомассу тундровых ягельников и кустарничков, верблюды «перерабатывают» пустынные суккуленты, мохнатые якутские лошадки – добывают из-под снега скудные северные злаки... Все эти корма «пропадают» в природе, и только жизнедеятельность домашних животных превращает их в нашу пищу и одежду. Нет, покушение на них явно не оправдано...

Разводя домашних животных, нельзя, однако, забывать об их возможном отрицательном влиянии на растительность и почвы. Опасна избыточная численность этих животных, превышающая кормовую ёмкость угодий. Необходима своевременная и адекватная РЕГУЛЯЦИЯ поголовья домашнего скота, в том числе и путём забоя животных...

 

Пушное звероводство

Большую специфику имеет такая отрасль сельского хозяйства, как пушное звероводство. В данном случае человек разводит некоторые виды зверей ради получения пушнины, и это занятие можно было бы считать необязательным, если бы не некоторые соображения социального и эколого-экономического свойства. Прежде всего – повторим только что приведённые доводы – растительноядные пушные звери «трансформируют» – на этот раз в пушнину, но и в мясо также – не потребляемые человеком виды растений (зерно и овощи могут являться добавкой к их основному рациону). Хищники в значительной мере выращиваются на мясных и рыбных отходах, некондиционных, низкосортных рыбе и мясе, что повышает общую эффективность животноводства и рыбного хозяйства. Это одна группа доводов в пользу существования пушного звероводства. Но существует и другая.

В России в 30-40-х годах ресурсы охотничьих животных и рыбы в северных отдалённых регионах осваивались очень слабо, а население этих регионов, в основном коренное, национальное, чрезвычайно нуждалось в дополнительных источниках заработка. Была сделана ставка на создание небольших семейных звероферм, существовавших на местных кормах и улучшающих экономическое положение регионов с коренным населением. Такая потребность имеется и в настоящее время.

При дефиците рабочих мест во многих сельских и пригородных районах России клеточное звероводство обеспечивает занятость части населения.

Кроме того, пушное звероводство создало научные и технологические основы для содержания в клеточных условиях различных видов млекопитающих. Этот опыт используется и может быть использован более широко для сохранения в неволе редких видов животных. Некоторые редкие животные содержатся с применением этого опыта только в зоосадах и зоопарках, что предупреждает их полное исчезновение. Следовательно, клеточное звероводство в какой-то мере является полигоном для выработки методов сохранения биоразнообразия. А это актуальнейшая проблема!

Возможно, некоторые звероводы в поисках путей сокращения себестоимости продукций переусердствовали с упрощением условий содержания и рационов зверей, разводимых в зверохозяйствах и на зверофермах. Следует пересмотреть требования к разведению пушных зверей для некоторой их гуманизации.

 

Охотничье хозяйство

Об охотничьем хозяйстве, о праве человека охотиться писалось и пишется очень много, эта древнейшая сфера человеческой деятельности является предметом бескомпромиссных и ожесточённых споров. Около четверти века назад мне пришлось написать книжку «Охота и охрана природы» (Издательство «Физкультура и спорт», 1977), в которой подробно излагались все природоохранные аспекты охоты. С тех пор фактология спора изменилась не очень сильно. Повторяются одни и те же упрёки в бессердечии охотников и получении ими удовольствия от убийства диких зверей и птиц. И ни малейшего желания (экологического умения) взглянуть на проблему более объективно, со стороны, учитывая место и роль охотничьих животных в современных природохозяйственных системах. Очень важная часть истины заключается в следующем: люди поставлены перед необходимостью РЕГУЛИРОВАТЬ численность и распределение некоторых видов зверей и птиц. Охота же во многих случаях – наиболее рациональная форма регуляции.

За примерами – в Северную Америку. Российское охотничье хозяйство, запущенное, забытое богом и правительством, утратившее былые достоинства, не может быть использовано сейчас для поисков действенных аргументов. В США, где благодатный климат и плодородные почвы, охотничьи угодья обладают очень высокой биологической продуктивностью. Уцелели описания первооткрывателей этой страны, из которых прекрасно видно небывалое обилие дичи и рыбы в период её колонизации белыми переселенцами. Затем последовали десятилетия хищнического промысла, разграбления природы, которые резко уменьшили богатство животного мира континента. Многие звери и птицы (бизон, бобр, волк, дикая индейка и пр.) были близки к полному уничтожению. С 20-30-х годов XX века наступил охотничий ренессанс. Временные запреты добычи, широкое расселение, мелиорация охотничьих угодий, помощь диким зверям и птицам в минуты бедствий, превосходные научные охотоведческие исследования и программы, тщательно продуманная и контролируемая система охоты, общественные признание и поддержка – всё это постепенно давало результаты. Вот некоторые цифры.

В 1996 году в стране было около 17 млн охотников. Стоимость их снаряжения, изготовленного в этом году предприятиями США, составила почти 21 млрд долларов, а «экономический толчок» промышленности, связанный с этим производством, – 61 млрд долларов. Численность многих видов зверей и птиц – это видно на приведённых выше примерах с бобром и оленем – достигла высочайшего уровня. Стоимость добываемой охотниками продукции определяется сотнями миллионов долларов.

Как относятся к охоте и охотникам в стране? Опрос, проведённый в 1996 году, показал: горячо одобряют 40 %, умеренно одобряют – 33 %, нейтральны – 5 %, умеренно осуждают – 11 % и столько же относятся явно враждебно. 73 процента сторонников – это очень много. Но и о 22 процентах противников не следует забывать. Они добиваются местных запретов на те или иные охоты, препятствуют адекватной регуляции поголовья охотничьих животных под традиционными псевдогуманистическими лозунгами.

Оборотная сторона этой «природоохранной деятельности» – чрезмерное обилие некоторых охотничьих зверей и птиц в местах проживания и хозяйственной деятельности человека и причиняемые ими беспокойства. Чёрные медведи поселяются близ ферм и ранчо и наведываются в них за кормом. Гуси и казарки выщипывают на больших площадях озимые хлеба. Повсюду крутятся беспокойные еноты и вонючие скунсы, отнюдь не облагораживая сельские ландшафты. Олени, белохвостые и чёрнохвостые, обильны почти повсеместно, наносят ущёрб садам, зелёным насаждениям. Езда на автомашинах по этим «райским местам» опасна и для водителей и для животных, тысячами гибнущих под колёсами автотранспорта.

Дотошные американцы, конечно же, изучили формы хозяйственного ущерба, наносимого охотничьими животными, и дали его экономическую оценку. В 1997 году ущерб, нанесённый 22 видами охотничьих зверей и птиц, составил ни много ни мало 1 млрд 293 млн долларов, причём на белохвостого оленя приходится львиная доля этой суммы – свыше 1 млрд долларов (преимущественно вследствие гибели животных от столкновений с автотранспортом). Американцы вынуждены затрачивать на ликвидацию и предотвращение ущерба до 1,2 млн человеко-дней и 33 млн долларов ежегодно.

Ставит ли это под сомнение экономическую эффективность американской охоты? – Ни в коей мере. Только федеральные и штатные налоги на производство товаров для охоты превышают 3 млрд долларов.

Какие же предварительные выводы может подсказать нам опыт США? Первый – охота в этой стране, несомненно, относится к числу национальных приоритетов и пользуется поддержкой большинства населения. Второй – охота имеет чрезвычайно большое экономическое значение, в её сфере обращаются финансовые средства, превышающие весь годовой бюджет России. Третий – охота имеет существенное социальное значение, она обеспечивает рабочими местами 705 тысяч американцев. Четвертый – охота незаменима в качестве средства регуляции численности и размещения охотничьих животных. Пятый (и очень важный) – интенсивное охотничье использование популяций многих видов зверей и птиц не приводит к их сокращению и подрыву воспроизводства, их размеры находятся на очень высоком уровне и в некоторых случаях продолжают увеличиваться.

Что можно сказать о гуманных аспектах американской охоты? Она существует при очевидном противоборстве с антиохотничьими обществами, которые, как известно, в этой стране довольно многочисленны. Усилия их в большинстве случаев оказываются тщетными, привязанность большинства американцев к этому «негуманному» занятию растёт. Можно даже утверждать, что без противодействия мнимых природоохранителей необходимый регулирующий эффект охоты был бы выше; сердобольные деятели подчас мешают регулировать «лишних» зверей и птиц, содержать численность их на уровне, который позволяет ёмкость угодий. Этим самым способствуют росту хозяйственного ущерба и деградации популяций животных...

Конечно, сказанное не означает, что у охоты нет отрицательных сторон. Многое зависит от людей, которые занимаются ею. И в США, и в других странах есть люди, которые примкнули к охотникам ради удовлетворения своих корыстных интересов и низменных инстинктов. Таких меньшинство, но они, повторяю, есть. Из них в первую очередь полнятся ряды браконьеров. Они до глубокой старости остаются типичными хищниками, стремящимися лишь к получению максимальной добычи. Что ж, регулирующая функция охоты должна распространиться и на таких корыстных попутчиков. Общества, коллективы охотников могут задействовать механизмы саморегуляции, избавляющие их от «ненастоящих охотников».

В. ДЁЖКИН

Желаемое и реальность

О праве человека на лишение жизни животных

Концептуальные основы

 

Морской зверобойный промысел

Несколько фраз о морском зверобойном промысле, формально относимом в России к ведению рыбного хозяйства. Сейчас в основе его – голая необходимость обеспечить прибрежным коренным жителям минимальные источники пищи и животного белка. Они используют традиционные методы добычи моржей и тюленей, малопроизводительные, но далёкие от гуманности, и никто их в этом не упрекнёт. Общий ущерб популяциям ластоногих минимален.

О промысле китообразных необходим особый разговор. Когда-то люди «очистили» от этих превосходных зверей многие моря и океаны, причём допускались чудовищные вещи. По данным члена-корреспондента РАН А. В. Яблокова, например, советская статистика добычи китов, была сфальсифицирована. Вместо разрешённых к добыче видов шла охота на редкие, запрещённые. В отчётах фигурировали разрешенные.

Мучения животных при попадании в их тело гарпуна чудовищны. Конечно же, действующий мораторий на китобойный промысел вполне оправдан. Но вот беда. Трофические морские системы под влиянием человека претерпели громадные изменения и требуют определённой «балансировки». Возможно, придётся решать проблемы их регуляции, но, конечно же, с максимальным применением щадящих орудий добычи.

Кстати, о последних (эта проблема имеет общий характер, касается и добычи водных, и промысла сухопутных животных). На западе обратили внимание на то, что пушные звери, добываемые так называемыми ногозахватывающими капканами, при попадании в них не погибают сразу, а мучаются часами и сутками. Совершенно обоснованно был поставлен вопрос о разработке и широком внедрении новых капканов, убивающих зверей за короткий срок (авторам этого предложения хватило разума не вести дело к общему запрещению пушного промысла). Странам, которые не выполнят это условие, был обещан запрет на импорт их пушнины в государства ЕЭС (смотри статью А. Амирханова, В. Дёжкина и В. Чипурного в журнале «Охота и охотничье хозяйство» за 1994 год).

Прошёл добрый десяток лет, а задача полностью не решена. Кроме бюрократических проволочек, этому мешают странные условия, которые формулирует Международная комиссия. Годами в ней идут споры о том, что является объективным  свидетельством смерти животного, каким должен быть «разрешённый срок» гибели животного в капкане, для соболя, положим, 2 или 3 минуты, и т. д. Это усложняет технические аспекты проблемы. Если в наших экспериментальных образцах капканов удавалось добиться трёхминутного срока, то переход к двум минутам представлял собой уже большую трудность. При наличии отечественной концепции гуманного отношения к диким животным наши представители в Комиссии вполне могли настаивать на поэтапном решении вопроса: на первой стадии – переход от многих часов и суток к нескольким минутам (до гибели в капкане). Явный прогресс и принципиальное решение проблемы. Внедрение, затем – работа над минутами и секундами. Отшлифовка техники лова. Пример этот, на наш взгляд, показателен тем, что характеризует необходимость реального подхода к решению сложнейших гуманных проблем. Он, кстати, характерен для западноевропейского и российского менталитета.

 

Рыбное хозяйство

Примеры с объектами рыбного хозяйства в некотором отношении удивительны и выпадают из общего ряда. Пожалуй, они являются своеобразными доказательствами слабости позиций гуманистов и защитников «всего живого». Ежедневно, ежемесячно, ежегодно от рук человека гибнут миллионы миллионов рыб, ракообразных, моллюсков и других представителей «водных биоресурсов», как их принято ныне называть.

Гибнут, принося человеку огромное количество ценных пищевых продуктов, оцениваемых МНОгими миллиардами долларов. Гибнут в страшных мучениях, извлечёнными из родной стихии, задыхаясь, будучи раздавленными своими собратьями. Смерть большинства из них тяжела, мучительна, продолжительна. Но она не ужасает, почти не ужасает людей! Мы совершенно спокойно смотрим, как трепещется, умирает на воздухе рыбка. И даже – что греха таить – испытываем чувство некоторого удовлетворения, если рыба велика и поймана нами.

Мы приучаемся к рыбной ловле с раннего детства. Приучаем к этому занятию наших детей, не находя в нём ничего предосудительного (разве что пожалеем червяка, которого приходится насаживать на крючок).

Наловив раков, кидаем их ещё живыми в кипящую воду. Едим живых устриц. Совершаем ещё тысячи таких же «антигуманных» поступков и не возмущаемся, что с точки зрения человеческих условностей, граница между «живым» и «неживым» определяется температурой тела? Теплокровные существа заслуживают внимания и жалости, хладнокровные находятся по ту сторону «добра и зла»?

Ответ, по нашему мнению, заключается в том, что имеется искусственность, нереалистичность некоторых представлений о гуманности. И здесь она обнаруживается наиболее выпукло. «Водные биоресурсы» издревле рассматривались в качестве источников пищи, с ними не связывали представлений о добре и зле. Если отказаться от вылова и поедания их, большинству людей грозит голод. Это обстоятельство подспудно тормозит благородные чувства сопереживания.

 

Лабораторные животные

Разговор о лабораторных животных (а их в научно-медицинском обиходе несчитанные миллионы) требует специальных знаний, ибо невозможно с позиций дилетанта убедительно заявить: этот острый опыт, это умерщвление животного необходимы, а в других случаях можно обойтись без них. Цена субъективных оценок в этой сфере очень велика. Необходимы знающие, объективные и лично не заинтересованные арбитры. Вероятно, при деликатном подходе и использовании достоверных альтернативных методик можно значительно уменьшить число лабораторных животных, отдающих жизни ради науки и медицины в страшных мучениях. И с сожалением констатировать: умерщвление значительного числа животных пока что действительно необходимо.

 

Городские животные

Проблема городских животных – назовем её так – относится к числу наиболее сложных, спорных, сильно отягчённых эмоциональными воздействиями и попытками безграмотных, бюрократических решений. К этой группе животных относятся, прежде всего, собаки и кошки – домашние, безнадзорные (полудикие) и дикие, одичавшие, Отдельную группу составляют грызуны – серые крысы и домашние мыши. Мы можем также говорить о птицах, доставляющих известные хлопоты человеку, – серых воронах и диких голубях. У каждой группы свои сложности во взаимодействии с человеком и свои пути их решения.

Вопрос с вредящими грызунами ясен: они подлежат истреблению. Для этого созданы соответствующие службы. Ни одному сверхгуманисту, кажется, не пришло в голову защищать право на существование в городской среде опаснейших и сверхадаптированных ко всяким гонениям пасюков.

Численность диких голубей и особенно – серых ворон следует жёстко регулировать. Городской пейзаж всё-таки немыслим без этих птиц, но их обилие нежелательно и опасно. Немного странно читать участившиеся в последнее время сообщения, как вороны, защищая гнёзда с птенцами и слётков, пикируют на головы детсадовских ребятишек и школьников, а огуманенные воспитатели и учителя не знают, что делать с серыми разбойницами...

Современная «проблема городских собак» (в меньшей степени – кошек) создана человеком в значительной степени искусственно. Прежде действовала система отлова безнадзорных животных. Найденных и спасённых хозяевами – отдавали, прочих – утилизировали (прошу прощения, но это называлось так), продавали в лаборатории и институты. Система давала сбои, иногда жёсткие процедуры осуществлялись при людях, и это, естественно, вызывало протесты. В системе трудилось немало опытных ловцов, не гордившихся, конечно, своим ремеслом, но выполнявших его добросовестно. Всегда надо помнить: благополучие человеческого общества зиждется, в том числе, и на занятиях, которые не принято афишировать.

Со вспышкой моды «на всеобщую жизнь», с формированием в обществе убеждения о недопустимости уничтожения бродячих собак, ловцы попали на перо пишущим людям. Их стали именовать не иначе как «живодёрами». Обруганные и оскорблённые профессионалы оставляют своё занятие, а их места, действительно, занимают люди, одержимые заботой о халтурных заработках. В России всё совершается по бессмертной аксиоме «Хотели, как лучше...».

Озабоченные существующей в России «проблемой жестокого обращения с животными», в том числе домашними, наши общественные организации развили чрезвычайную активность. Российская и Московская думы плодят проекты соответствующих законов, при чтении которых теряется всякое представление о реальности. Отказавшись от вынужденного умерщвления бродячих безнадзорных животных (или маскируя его двусмысленными текстами и положениями), они внедряют нереальные методы управления ими, создавая ненужные и дорогостоящие надстройки, предельно бюрократизируя вопрос, усложняя для владельцев домашних животных процесс их регистрации, выгуливания и даже захоронения. Проблема может быть решена лишь совместными усилиями экологов, экономистов, этологов, кинологов, физиологов, ветеринаров, зоотехников, психологов – после разработки и обсуждения прогрессивной концепции и её широкой предварительной апробации в крупных городах или их подразделениях.

 

Животные на особо охраняемых природных территориях

В соответствии с Законом об особо охраняемых природных территориях (ООПТ) дикие животные на территории природных заповедников и заповедных зон национальных парков существуют по естественным законам и не подлежат хозяйственному использованию. Иными словами, по отношению к ним действует принцип невмешательства. Важность сохранения животного мира ООПТ ещё не нашла полного отражения в отечественном законодательстве, которое предлагается усилить особой статьей (см. Концепцию).

Ошибки, допущенные при создании многих заповедников, делают их территории экологически неавтономными. Неконтролируемое развитие в них популяций биогеоценотических активных видов животных приводит к нарушениям природного равновесия и к необходимости проведения регуляционных мероприятий. Регулирование численности и распределения, животных в заповедниках не должно иметь характера охоты и может проводиться лишь силами сотрудников заповедников дня выравнивания экологического баланса заповедных территорий.

Необходимость и возможности проведения регуляционных мероприятий в других категориях ООПТ, больше, чем в заповедниках. Однако и здесь они должны осуществляться персоналом ООПТ и не носить характера охоты.

Во всех случаях работники ООПТ стараются использовать способы регуляции, не связанные с лишением жизни диких животных, и используют отстрел лишь в крайних случаях, преимущественно в охранных зонах ООПТ (Дёжкин,1986;2000).

 

Немного о теории

Теоретические аспекты проблемы «Человек-Животные» обсуждаются с давних времён и имеют огромную литературу. В последний период эта проблема рассматривается в рамках биоэтики, биоцентризма, противопоставляемого антропоцентризму.

Соглашаясь с главными принципами биоэтики, в том числе и с постулатом о равном праве на жизнь человека и животных, мы, тем не менее, вынуждены и в основном тексте и в проекте концепции исходить из существующего в мире положения и опираться на реальные факты. В этом случае отпадает надобность в детальном анализе проблемы по существующим публикациям наподобие той, которую предпринял недавно В. Е. Борейко в «Прорыве в экологическую этику» (2000). Целесообразно остановиться лишь на известном положении А. Швейцера, на которое ориентируются большинство авторов, касающихся ведущей проблемы биоэтики.

Напомним фразу, приведённую в качестве эпиграфа к этой статье: «Добро – то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей». Все гуманистические учения и движения последних десятилетий, выступающие в защиту животных, основываются на этом постулате.

Следует сказать, что цитированным постулатом учение А. Швейцера не исчерпывается. Учёный мыслил достаточно трезво и сделал принципиальную оговорку, учитывающую земную реальность:

«Что говорит этика благоговения перед жизнью об отношениях между человеком и творениями природы? – спрашивает А. Швейцер. – Там, где я наношу вред какой-либо жизни, я должен ясно осознавать, насколько это необходимо. Я не должен делать ничего, кроме неизбежного, даже самого незначительного», – заключает он.

Иными словами, в отношении к природе, к жизни А. Швейцер считает необходимым руководствоваться принципом осознанной необходимости. Нам представляется, что это обстоятельство, недостаточно воспринимаемое сторонниками учёного, является ядром его концепции отношения к живому. Да, любое лишение жизни противоречит этике благоговения перед жизнью. Но противоречия должны разрешаться не на основе абсолютных запретов, а путём глубокого анализа конкретных ситуаций. Даже В. Е. Борейко, последовательный сторонник крайних догм биоцентризма, пишет: «Животные должны иметь право не подвергаться страданиям, но и право на жизнь, право на воспроизведение, право не быть без необходимости (подчёркнуто мною. – В. Д.) убитыми, замученными» («ЗМ», 1994, с. 28).

Всё дело в этой печальной необходимости.

 

Основы концепции обращения с животными

(проект для обсуждения)

– Общепризнанные в обществе нормы и традиции, а также постулаты христианской морали, накладывающие абсолютный запрет на умерщвление животных, отсутствуют.

– С позиций экологии смерть организмов – обязательное звено в биологическом круговороте вещества и энергии. Без смерти не было бы вечного движения и обновления жизни.

– Современная цивилизация основана в значительной мере на массовом умерщвлении животных для разных практических целей, в том числе для удовлетворения потребности в пище, получения одежды, медицинских препаратов и т. д.

– Непризнание существующих фактов общественно оправданного массового лишения жизни различных животных является ханжеством, ведущим либо к лицемерию, либо к изобретению фальшивых альтернатив, или нежеланием (неспособностью) осознать реальную действительность.

– Переход человечества на питание продукцией первого трофического уровня (то есть в состояние полной растительноядности), декларируемый некоторыми учёными, не решит проблему обеспечения населения пищей, так как встретит жестокое (непреодолимое) сопротивление, разрушит экономику, драматически расслоит общество и, главное, лишит домашних растительноядных животных (предполагается их постепенное устранение) возможности трансформировать в нашу пищу огромную биомассу несъедобных для человека растений.

– Прижизненное использование продуктов животноводства не меняет существа проблемы, так как животные, служащие для этих целей, в конечном счёте умерщвляются.

– Вегетарианство как частичный выход из ситуации, касающийся отдельных личностей, можно приветствовать, но в чистом виде оно не существует, так как люди, полностью отказывающиеся от животной пищи, всё-таки непроизвольно потребляют и лишают жизни множество мелких живых организмов.

– С благоговением относясь ко всякой жизни и считая её высшим достижением мироздания, следует ограничивать умерщвление живых организмов действительно необходимыми случаями для удовлетворения истинных потребностей человечества.

– Человечество должно постоянно стремиться к уменьшению страданий животных, облегчая их умерщвление и избегая всяких неоправданных проявлений жестокости. Известный тезис А. Швейцера может быть изменён следующим образом: негуманно и заслуживает осуждения и наказания всякое неоправданное проявление жестокости по отношению к живым организмам («оправданность» и «неоправданность» нуждаются в глубоком морально-этическом обосновании, учитывающем реальные социально-экономические потребности людей).

— Требуется усиление законодательных основ охраны дикой природы, в том числе живых организмов, и бережного отношения к ним, для чего были сформулированы некоторые желательные положения российских законов (Дёжкин,1997 и 1998):

а) Живое вещество биосферы и его компоненты нуждаются в сохранении и поддержании условий для постоянного воспроизводства как непременные части великого биологического круговорота, создающего и поддерживающего жизнь на планете Земля (может рассматриваться в качестве дополнения к Конституции РФ);

б) Отношение к диким животным должно по возможности учитывать их право на существование и бережное отношение к ним. К негуманным относятся действия, причиняющие животным неоправданные мучения и неудобства, которые могут быть устранены или смягчены совершенствованием тех или иных технологий, связанных с содержанием, изъятием животных или воздействием на условия их обитания. Совершенствование таких технологий является одной из главных обязанностей пользователей животным миром;

в) При возникновении неразрешимых противоречий между интересами животных и насущными потребностями человека преимущество отдаётся последним (статьи для новой редакции Закона «О животном мире»);

г) Этика благоговения перед жизнью может быть одной из важнейших составных частей концепции заповедного дела (Никольский, 1997). Отсюда: одна из главных задач особо охраняемых природных территорий – сохранение и изучение всех форм жизни, поддержание естественной среды их существования (Дёжкин, 1998).

– Констатация печального положения с сохранением жизни животных в мире не должна означать полного согласия автора с имеющейся реальностью и отказа от поисков путей и методов гуманизации проблемы.